Подарочное

[neivkarofski]

Название: не про ириски
Автор:  Simply Joker
Бета:  Мистер Брэддок
Персонажи: Дейв, Ник
Жанр: романс
Рейтинг: R
Количество слов: ~1700
Дисклеймер: ничего моего
Примечание автора: Фик писался из-за Любы, для Любы, в день рождения Любы, но, как всегда, что-то где-то пошло не так, а точнее заснул и почти умер бетинг, так что вот только сейчас))).
Люба, солнышко наше, семья Паркер поздравляет тебя с давно прошедшим днем рождения. Прости идиотов, что так поздно.

клик

Дейв проснулся резко, как от толчка. Автоматически бросил взгляд на часы – хоть занятия давно закончились, но привычка первым делом проверять, не опаздывает ли он, пока не исчезла. 9:07, второе июля. Дейв, толком еще не проснувшись, пару секунд смотрел на дату, пока не дошло: день рождения. Надо же, совсем забыл. Когда-то давно – Дейву исполнилось тогда пятнадцать, кажется, - отец сказал, что человек становится взрослым, когда перестает ждать своего дня рождения.
«А когда о дне рождения забываешь, это взросление или уже старость?» - Дейв усмехнулся и перевернулся на другой бок. Соседняя подушка была пуста. Дейв даже потрогал ее, чтобы убедиться. Холодная.
«Странно, вроде ничего не говорил», - Карофски припомнил события последних дней – собирался ли куда-нибудь утром Ник? – ничего не приходило на ум.
«Ну и ладно, тогда еще посплю», - подъем в девять утра на каникулах был для Дейва аналогичен подвигу. Действия основного вселенского закона Дейв не учел – уснуть снова не удалось. Так обычно и случается: бесконечные лихорадочно-растянутые месяцы учебы сопровождаются единственным желанием – выспаться, но, тем не менее, когда наступают долгожданные каникулы и, казалось бы, уже ничего не мешает осуществить заветное желание, подскакиваешь ни свет ни заря и маешься от безделья.
К десяти Дейв потерпел однозначное фиаско в борьбе за здоровый сон и пошел в душ. Ник так и не появился. Дейва это не очень-то сильно беспокоило: ситуация была более чем знакома, реньше он сам выгонял Ника прогуляться и не мешать спать. У полноценной абсолютной «совы», которой являлся Девид, побудки соседа-«жаворонка» в совершенно неприличное время вызывали то ли когнитивный диссонанс, то ли изжогу. Решив для себя, что ждать любовника раньше двенадцати не стоит, Дейв сходил в душ и сел за компьютер. Одеваться не стал: в комнате он в кои-то веки находился один, не нужно было спешить на учебу, так что даже появление Ника и сопутствующая ему угроза немедленного изнасилования в особо приятной форме, ничему бы не помешало.
Фейсбук порадовал поздравлениями с днем рождения от однокурсников и от очень бывших одноклассников, точнее, от школьного хора почти в полном составе. Было приятно и немного неловко. Пока Девид учился в МакКинли, его отношения со школьным хором не складывались, но теперь, спустя год, принудительный камин-аут и целый товарный поезд связанных с ним неприятностей, только школьные лузеры продолжали поддерживать связь с Дейвом. Не друзья, конечно, не заслужил, но те люди, которые могли понять и поддержать.
Дейв проверил телефон: там обнаружились сообщения от тех, кто не засветился на фейсбуке. От Сантаны поступило предложение напиться до фиолетовых слоников и «разнести к чертям этот жалкий Нью-Йорк» - Дейв решил ответить попозже, когда переговорит с Ником, идти куда-либо с Сантаной без него однозначно значило получить скандал с битьем посуды, а ее с прошлого раза не так много осталось. Было сообщение и от Курта. Вот о его предложении попить кофе Нику знать однозначно не стоит – одной посудой точно не отделаешься. О взаимной неприязни Хаммела и Гилберта можно было складывать легенды или писать сценарии триллеров. Казалось бы, что им делить: Хаммел сам в однозначно категоричной форме отказался от любых притязаний Дейва на свою – опять же не для Ника - аппетитную тушку, и Гилберт об этом прекрасно знал. Но, не смотря ни на что, при встрече – а таковые случались, и чаще, чем предполагал Ник – эти двое были готовы сожрать друг друга: Курт – изящно и исподтишка, Ник – зло и, как обычно, нахально-открыто. Дейв чувствовал себя как минимум лишним, да еще и не особо человеком, по крайней мере, интеллект и свободу выбора эта парочка ему не приписывала. Так что Дейв предпочитал, чтобы они не встречались, всячески скрывая свое общение с Хаммелом.
Ник же… Ник – это Ник. И никак иначе. С Ником Дэвид столкнулся в первый же день в колледже, попытался сделать вид, что они не знакомы, в надежде, что тот не станет выносить на люди все подробности их предыдущего общения, но Ник прилип, как банный лист, изображая если не друга, то старого приятеля. До Карофски доходило долго. До Карофски вообще долго доходит. Настолько долго, что в итоге Ник не выдержал и объяснил. Не словами. Просто зажал Дейва в раздевалке после тренировки, прижал к шкафчикам и непередаваемо долго целовал. Целовал, гладил, лез холодными руками под майку, прижимался к нему бедрами, в общем, делал все, чтобы у Дейва не осталось никаких сомнений насчет его чувств и намерений. Дейв вырвался и убежал: распаренный, возбужденный, растерянный. От точно не ожидал такого от Ника. Тогда он как никогда понял чувства Хаммела в той, другой, но до сих пор памятной раздевалке, понял, но не разделил – ему нравился Ник. Возникшую было мысль позвонить Курту и поделиться с ним происшествием Дейв задавил на корню – не тот случай. Пришлось решать этот вопрос самому. После Рождества и непринужденного камин-аута Ника — тот просто поцеловал Дэвида на вечеринке, не стесняясь толпы целой толпы однокурсников – они съехались.
Дейв тряхнул головой, прогоняя лирические воспоминания, и снова взглянул на часы – время перевалило за двенадцать, а Ника все нет, странно. В кампусе стояла странная, практически противоестественная тишина – большинство студентов разъехалось на каникулы по домам. Дейв остался – ехать домой и выслушивать рассуждения матери о своей «болезни» не хотелось. Радовало только то, что отец принял его ориентацию безоговорочно. Дэвид набрал номер Ника. Нет ответа. Это было еще более странно – Гилберт не расставался с телефоном и даже умудрялся получать замечания на лекциях из-за несвоевременных звонков. Где-то внутри кольнула тревога – Ник забыл о его дне рождения? Вполне мог, и если уж сам Дейв вспомнил только сегодня, то чего можно ждать от несобранного бесшабашного Гилберта.
День рождения Дейва, по его мнению, был первым праздником периода «вместе». День Святого Валентина считать за праздник Дейв отказывался категорически. Мало того, что в прошлом году он стал символом крушения надежды, так еще и Гилберт тогда постарался. Его топорно-неуклюжие романтические жесты, вроде разрисованной сердечками машины Дейва, которую потом пришлось перекрашивать, или розовых стикеров с сахарно-нелепыми надписями, развешанных по всему Университету, – так стыдно Дейву не было приблизительно с младшей школы – испортили и без того нелестное мнение Дэвида об этом празднике. Сегодня же, наперекор мнению рассудка, что от Гилберта лучше держаться подальше, хотелось романтики и хотя бы какого-нибудь подтверждения, что Дейв в их паре не единственный влюбленный идиот. Вот только самого Ника не наблюдалось.
Отец позвонил уже днем, когда время как раз перевалило за три часа, и сразу предупредил, что звонит втайне от матери, потому что не хочет портить Дейву настроение, что неминуемо произойдет, если она доберется до телефона. С одной стороны, Дейва согрела такая забота, с другой – снова стало обидно. Почему мама просто не может принять его таким? Не урод, не алкоголик, не наркоман – просто немного другой. Где же Ник?
Дейв еще побродил по комнате – выходить на улицу незачем - его там никто не ждал – в кампусе почти никого не осталось, тем более, что Дейву не хотелось пропустить возвращение Ника.
Дейв позвонил Курту, поблагодарил за сообщение и выслушал пространную речь с новыми поздравлениями, разбавленную нелестными намеками в адрес Гилберта. Сантане он тоже позвонил, пообещав ответить на ее приглашение, как только переговорит со своим блудным бойфрендом, стоически вытерпел еще одну порцию подколок в адрес Ника – складывалось впечатление, что Сантана переобщалась с Хаммелом, уж больно похожими были их выпады. А Ник все не брал трубку. Подозрение в том, что тот просто забыл о дне рождения Дейва переросло в уверенность. Дейва скрутило обидой и жалостью к себе. А чего, собственно, ты ожидал, Карофски?
Чтобы хоть как-то убить время, Дэвид взялся за уборку в комнате. Это явно не было лишним, учитывая тот факт, что здесь жили двое парней, не утруждавшие себя наведением порядка чаще, чем два раза в год. Уборка затянулась почти до десяти часов – перебороть себя Дейв не смог и постоянно посматривал на часы – а Ник так и не дал о себе знать. Иррациональная обида переросла в злость. Да кто он такой, этот Гилберт, чтобы портить Дейву настроение в его личный праздник?
Ник появился только в двенадцатом часу – загнанный, какой-то резко похудевший и откровенно усталый. Вот только Дейв к тому времени настолько накрутил себя, что ему уже не было дела до того, как выглядит сожитель. Злость, обида и еще что-то глухо свербящее под ложечкой бросили Дэвида в атаку, прежде чем он смог обдумать свои действия. Прежде чем Ник успел что- то сказать, Дейв запечатал его рот агрессивным поцелуем, прокусывая губы до крови. Если от Ника и поступали какие-то возражения, то Дэвид их эгоистично проигнорировал. Хотелось. Хотелось разорвать, вынести, выместить свое нелепое желание праздника, звонкую непреднамеренную ярость и детское непосредственное разочарование в ожидании внимания от любимого человека. Впервые Дейв не озаботился подготовкой – просто бросил любовника на кровать лицом вниз, на автомате подпихнул под бедра ближайшую подушку и втиснулся сквозь тугие мышцы. Ник болезненно застонал. Это немного отрезвило, но не настолько, чтобы закончить – Дейв только дал Нику пару секунд передышки, расслабиться и принять, - и задвигался. Размеренно, уже без лихорадочного бездумного желания, но все еще зло и резко. На тонкой грани рассудка и багрового агрессивного тумана Дейв понимал, что обижает и причиняет боль, но так хотелось отплатить. Отплатить за бессмысленно прошедший день. Оплатить за бессмысленные надежды. Отплатить за свою, уже откровенно безответную влюбленность. Ник утыкался лицом в простыню, ерзал, тихо стонал, но не препятствовал. Много времени Девиду не понадобилось – вскоре он кончил в покорно распластанное под ним тело и откатился, отворачиваясь от Ника. Он впился зубами в подушку – хотелось завыть.
- Сволочь ты, Карофски, - устало выдохнул Гилберт.
Дейв промолчал. Что тут скажешь? Сволочь.
Ник прижался шершавыми губами к потному плечу Дейва, и Карофски передернуло от отвращения к себе.
- С днем рождения, - так тихо, что Дейв на миг решил, что показалось.
Дейв развернулся лицом к Нику, погладил по руке, провел пальцами по слипшимся от пота волосам на виске.
- Я сволочь. Прости. Я думал…
- Что я забыл? – Ник ехидно изогнул бровь, Дейв пристыжено кивнул.
Повисшая липкая тишина драла глаза, Дейв поморгал – вроде помогло, глаза больше не слезились. Почти.
- Карофски, - голос Ника привычно насмешлив, - ты, кстати, в курсе, что твои любимые ириски больше не выпускают?
Дэвид непонимающе промолчал.
- Я почти весь город объездил, - Ник прижался ближе и бормотал уже куда-то в грудь Дейва, - и пригород.
- И как? – Дейв старательно держал ровный тон, хотя больше всего ему хотелось взвыть и начать каяться – вот только Гилберт не располагал, продолжая вести себя так, как будто не его Девид только что практически изнасиловал.
- Нашел в Джерси, - Ник лучезарно улыбнулся, - думал, ты оценишь.
- Я ценю, - Дейв в очередной раз поморгал, гоня непрошенные слезы, и совершил попытку выбраться из кровати – после произошедшего было стыдно оставаться с Ником.
- Какой же ты все-таки идиот, Карофски! – Ник подтянул Дейва поближе, охватывая руками плечи и закидывая ногу на живот. – Кстати, ты в курсе, что следующую неделю ты снизу?
В этот момент Дейв как-то безнадежно-остро понял, что от Гилберта ему все равно никуда не деться, и остается только получать удовольствие. Тогда поставил ему первый за все время их сожительства засос на шее - так, чтобы не спрятать.
Ириски подождут.